Вы, конечно, шутите, Мистер Фейнман!   ::   Feynman Richard Phillips

Не знаю, так ли это ужасно, хотя какие-то плохие последствия должны быть, но мне они не известны. Почему бы тебе завтра не спросить об этом экспертов?”

Он сказал: “Нет, меня они не послушают. Спроси ты”.

Таким образом, когда на следующий день, на заседании, мы начали обсуждать загадку тау-тета, Оппенгеймер сказал: “Нам нужно услышать какие-то новые, нелепые идеи насчет этой проблемы”.

Тогда я встал и сказал: “Я задаю этот вопрос от имени Мартина Блока: Что произошло бы, если бы правило четности оказалось ложным?”

Мюррей Гелл-Манн частенько дразнил меня на это счет, говоря, что у меня не хватило смелости задать этот вопрос от своего имени. Но дело не в этом. Я полагал, что эта мысль может иметь значение.

Ли, тот самый Ли, который работал с Янгом, ответил что-то очень сложное, и я, как обычно, не совсем понял, о чем он говорит. В конце заседания Блок спросил меня, что он сказал, и я ответил, что не знаю, но, насколько я понимаю, вопрос все еще остается открытым – такая возможность существует. Я не считал это вероятным, но полагал, что это вполне возможно.

Норман Рамзей спросил, как я считаю, стоит ли ему провести эксперимент, чтобы попытаться обнаружить, что закон четности может нарушаться, и я ответил: “Чтобы тебе было понятнее, скажу: я ставлю пятьдесят против одного, что ты ничего не найдешь”.

Он сказал: “Для меня это не так уж плохо”. Но эксперимента так и не провел.