Завтра будет поздно   ::   Дружинин Владимир Николаевич

- Все одним махом хотите, да? И наломаетедров.

Он отвернулся к оконцу и вдруг запел.

- "На земле-е весь род людской", - проревел он так, что задребезжало стекло, и умолк, погрузившись в размышления. Дальше первой фразы арии он обычно не шел в таких случаях. Пение означало: Лободе надо побыть одному.

Я вышел из машины.

Коля накачивал шину. Чудно действует на меня его пухлое "мальчишеское лицо: огорчения переносить как-то легче. Но сейчас он расстроен. Награждение Короткова, его сверстника и приятеля, мучает Колю.

- Товарищ лейтенант! - услышал я. - Васька-то Коротков, а?

- Орден, - кивнул я. - Знаю.

- У меня тоже свой нерв, - вздохнул Коля. - Меня в автороту зовут. Тут не езда. Капитан Шабуров говорит: мы гастролыцики, артисты. Верно, нет? А таким дают в последнюю очередь. Чувствуете?

- Брось, Коля, - начал я и кинулся к машине: майор стучал мне в окно.

- Что он там насчет Шабурова? - спросил майор. Я объяснил.

- Вот, вот! Две башки надо иметь с вами. - Большие карие глаза под чернью бровей искрились. - Поедешь в Славянку, в лагерь, где Фюрст. Но сперва...

Повеселевший, полный радости открывателя, он почти пропел мне свой план.

5

Я держал путь на Колпино, где наша база, а затем уже в Славянку.

Когда на равнине показался город, в мозгу возникло слово "Кольпино". Так называли его все пленные немцы. "Эмга" вместо Мга, "Кольпино". Издали город кажется живым, нетронутым. Мираж длится недолго. Это не дома, одни стены в багровой оспе выбоин.