Завтра будет поздно   ::   Дружинин Владимир Николаевич

Дверца распахнута. На пороге, расставив ноги, в ватных штанах, в козьей безрукавке мехом внутрь стоит Юлия Павловна.

- А-а, Саша! - слышу я. - Klamotten packen{1}, насколько я понимаю.

Мы ездим на звуковке посменно - я и капитан Михальская. Так скоро она не ждала меня.

- Майор рвет и мечет, Юлия Павловна, - говорю я. - Где Шабуров?

- Шабуров? Keine blasse ahnung!{2}.

Из приемника течет бархатный баритон генерала Дитмара, берлинского военного комментатора. Германская армия не отступает. О нет! В районе Ленинграда - эластическая оборона, выпрямление фронта.

"Вас обманывают", - написано по-немецки на листке бумаги рукой Юлии Павловны. Клочки смятой бумаги на табуретке, служащей письменным столом, на полу, на ларе. Пепельница набита окурками. Михальская пишет листовку.

Сочиняя листовку, она накуривается до одури, ругается по-немецки и отвечает всем тоже по-немецки.

- Десять начал! Кошмар, Саша. Verflucht!{3} Михальская - абсолютная дура.

Она берет еще папиросу. Со смехом в узких карих глазах она смотрит, как я зажигаю спичку.

- Ой, не так, Саша!

Недавно я чуть не спалил ей брови. Я очень неловок со спичками, они ломаются у меня или гаснут. Со стороны это смешно, разумеется.

Я не курю. Коробок, который у меня в кармане вместе с пачкой "Беломорканала", для нее.

Михальская с нами недавно, месяца три.