JК
Боберман-стюдебеккер :: Алмазов Борис Александрович
Страница: 19 из 44Зажгли свет: Георгин в диком восторге лез обниматься!
Раза три его отволакивали за шиворот в прихожую, но он не желал там оставаться. Поцокав когтями по паркету, он долго примеривался к затворенной двери, а затем, уцепившись зубами за ручку и навалясь на дверь пузом, легко оказывался в комнате, где с упорством самурая лез на штурм Вовкиной кровати.
Тогда отец взял большой гвоздь, вколотил его в косяк и загнул так, чтобы пес не мог открыть дверь из прихожей в комнату.
Минут пятнадцать вся семья слушала, как Георгин пыхтит, стукается всем телом о запертую дверь, елозит по паркету… Наконец, он угомонился, убедившись, что двери ему не одолеть.
— Ну все! — сказал отец, выплевывая гвозди изо рта. Он стоял посреди комнаты босой, в одних трусах, с молотком в руке, готовый в любую секунду кинуться укреплять дверь. — Все! Завтра замок врежу.
Мама и бабуля в белых ночных сорочках, как привидения, еще пугливо прислушивались. Но, успокоившись, собрались ложиться спать.
— Ужасти какие! — ворчала бабуля. — Ни днем ни ночью спокою нет пожилым людям!
— Ладно уж вам, мама! — сказала Вовкина мать. — Кто на «собачку» деньги давал… Вечно вы со своей самодеятельностью…
— Да кто ж ведал, что он эдаку страховину в дом притащит?
Вовка долго прислушивался к тревожной тишине в квартире и задремал не скоро. Но все же задремал и вроде бы даже увидел какой-то сон, когда его буквально подкинул к потолку страшный, похожий на завывание сирены из военного кинофильма, тягучий жуткий рев.
Раза три его отволакивали за шиворот в прихожую, но он не желал там оставаться. Поцокав когтями по паркету, он долго примеривался к затворенной двери, а затем, уцепившись зубами за ручку и навалясь на дверь пузом, легко оказывался в комнате, где с упорством самурая лез на штурм Вовкиной кровати.
Тогда отец взял большой гвоздь, вколотил его в косяк и загнул так, чтобы пес не мог открыть дверь из прихожей в комнату.
Минут пятнадцать вся семья слушала, как Георгин пыхтит, стукается всем телом о запертую дверь, елозит по паркету… Наконец, он угомонился, убедившись, что двери ему не одолеть.
— Ну все! — сказал отец, выплевывая гвозди изо рта. Он стоял посреди комнаты босой, в одних трусах, с молотком в руке, готовый в любую секунду кинуться укреплять дверь. — Все! Завтра замок врежу.
Мама и бабуля в белых ночных сорочках, как привидения, еще пугливо прислушивались. Но, успокоившись, собрались ложиться спать.
— Ужасти какие! — ворчала бабуля. — Ни днем ни ночью спокою нет пожилым людям!
— Ладно уж вам, мама! — сказала Вовкина мать. — Кто на «собачку» деньги давал… Вечно вы со своей самодеятельностью…
— Да кто ж ведал, что он эдаку страховину в дом притащит?
Вовка долго прислушивался к тревожной тишине в квартире и задремал не скоро. Но все же задремал и вроде бы даже увидел какой-то сон, когда его буквально подкинул к потолку страшный, похожий на завывание сирены из военного кинофильма, тягучий жуткий рев.