Гибель и возрождение   ::   Пирс Йен

Кроме того, ключи есть у мистера Менциса, синьоры Грациани, у садовника, у монахинь, которые приходят нам готовить; наверное, еще у кого-нибудь…

— А кто имеет ключи от церкви?

— Все те же, поскольку там стоит точно такой же замок, как в воротах.

— Значит, отец Ксавье мог войти в церковь, не спрашивая ни у кого ключа.

— Разумеется.

— А других входов она не имеет?

— Есть вход с улицы, но его закрыли три года назад. Им пользовались местные жители, которые хотели помолиться. Боюсь, их было немного, и подобная практика не одобрялась.

— Почему?

— Это не нравилось местному приходскому священнику, к тому же икона не соответствовала духу времени. Наш глава ордена — очень современный человек. Три года назад нас ограбили, и он решил, что настал подходящий момент для радикальных перемен. Мы перестали пускать в церковь местных жителей и выполнили предписание полицейских по усилению мер безопасности. Отец Ксавье считал, что раз церковью пользуется так мало народа, никто и не заметит, если мы ее закроем.

— Понятно, — сказала Флавия. — А как вышло на самом деле?

Оказалось на удивление много недовольных. Многие семьи ходили сюда из поколения в поколение, а маленькую «Мадонну» считали своей хранительницей и защитницей. Когда церковь была открыта, они не обращали на нее внимания, но стоило ее закрыть, как они ужасно расстроились. Молодые девушки приходили к «Мадонне» перед свадьбой, а парни, даже не очень религиозные, просили ее о помощи перед экзаменами.

— Ясно. А когда вы встаете?

— В половине шестого. Обычно в это время бывает утренняя служба, потом — медитация примерно на час, затем — завтрак. Так было, пока церковь была открыта.