Священные монстры (портреты)   ::   Лимонов Эдуард

Светский Маяковский, тусовщик Крученых, эго и просто футуристы умевшие вертеться, столичные,успешно обитавшие в окололитературной столице и в Питере обошли его в суете. Их больше печатали. (Говнюк Маяковский даже дошел в своей подлости до того, что завопил: "Бумагу живым!" - когда зашла речь об издании собрания сочинений Хлебникова), их упоминали, они мелькали. Хлебников не умел делать "промошэн" самому себе. Он прорицал, бродил, написал мистическо-математическо-историческую скрижаль "Доски Судьбы", где вывел формулу периодичности Великих Исторических событий: битв, смен династий, миграций народов. Потом он умер от голода в деревне, неудачно с точки зрения "промошэн", вдалеке от обеих столиц. Если Маяковского в последний путь провожали толпы, то Хлебникова вряд ли кто провожал. Скорее всего, за гробом не шел никто.

"Свобода приходит нагая

Бросая на сердце цветы

И мы с нею в ногу шагая

Беседуем с небом на ты..."

С небом он таки был на ты. Вот только на нашлось у него своего Достоевского. Кто бы огласил через полсотни лет на юбилее в 1972 году, что Хлебников наш святой гений русского народа.

Хлебников - это целая литература. В середине 60-х годов бродя в Харькове по Бурсацкому спуску, там недалеко, в самом начале его на площади Тевелева я жил, я повторял: "Раклы, безумцы и галахи!". Себя я безоговорочно причислял к этим раклам, безумцам и галахам. И я не ошибся. То, что сижу сейчас в тюрьме, несомненное доказательство.