Страница:
101 из 208
Иконы- как чугунные, но руки несущих тверды яростью. Как ножи блестят иконы, несказанной жутью темнеют лики несущих. Колокольный звон церковный, пасхальный, радостный.
А как вышли за город к мельницам, панихидный, тягучий, синий и тусклый опустился, колыхая хоругви, колокольный звон... И вместо радостных воскресных кликов, тропарь мученику Степану запели.
--------------
Двумя рядами по сходням - казаки. По берегу, без малахаев, с деревянными пиками, киргизы. Мокрой овчиной пахнет. С парохода влажно - мукой и дымом. На верхней палубе капитан один среди очищенной от мешков палубы. Он пароход довел до пристани. Он грузен и спокоен.
У сходен на иноходце - Артюшка. Редок, как осенний лес, ус. Редок и череп.
Кричит, как полком командует:
- Выноси!
Прошли в пароход больничные санитары.
Кирилл Михеич, крестясь и ныряя сердцем, толкался у чьей-то лошади и через головы толпы пытался рассмотреть - что в пароходе. А там мука, ходят люди по муке, как по снегу, сами белые и на белых носилках выносят алые и серые куски мяса.
Зашипело по толпе, качнуло хоругвями:
- Отец Степан...
Визжа, билась в чьих-то руках попадья. Три женщины бились и ревели, прапорщик Беленький был холост.
- Мятлев!..
- Матрен Евграфыч, родной!..
Мясо несут на носилках, мясо. Целовали испачканные мукой куски расстрелянного мяса. Плакали. Окружили иконами, хоругвями, понесли. Отошли сажен пятнадцать. Остановились.
|< Пред. 99 100 101 102 103 След. >|