Страница:
141 из 208
сапоги-то ладные. Я вот гвоздь дергаю для хозяйства, тоже в цене... а тут лежит зря, гниет.
- Подводу мы в город достанем?
- Подводу? Не. Подводы все мобилизованы, в поход пошли, с пареньком этим, с Васькой комиссаром, казаков бить. Ты уж пешком иди, коли такое счастье выпалило. Мне бы вас выпускать не надо, - коли вы конокрады, тогды как, а? А я, поди, скажу - убегли и никаких. Ты не думай, што я на сапоги позарился, - я бы и так их мог взять, очень просто. Я из жалости пустил... А потом, раз вы нужные люди, они бы вас перед походом пристрелили. Лучше вам пешком, парень. Скажу убегли, а убьют в дороге, - тоже дело не мое... Пинжаки-то вам больно надо, я пинжаков не ношу, у меня сын с хронту пришел...
- Пошли, - сказал Кирилл Михеич. - Ноги закоченели.
Сквозь холодную и твердую грязь - порывами густые запахи земли - на лицо, на губы. Прошли не больше версты они, вернулись. Нога словно кол, - не гнется. А в головах - озноб и жар.
Верно, - никто в селе не дал подводы: боятся перед миром. Просфорнина дочь Ира подарила им рваные обутки брата. Просфорня, вспомнив сына, заплакала. Еще Ира принесла кипу бумаги:
- Заверните, будет ноге теплее.
- Знаю, сам в календарных листках читал: бедняки в Париже для теплоты ноги в бумагу завертывают. А когда от такой грязи плаха даже насквозь промокает - на чорта мне ее?
И все-таки взял Шмуро газеты под мышку.
После теплого хлеба просфорни - широки и тяжелы степные дороги.
|< Пред. 139 140 141 142 143 След. >|