Страница:
19 из 208
Кирилл Михеич, потрясая бумажкой у бутылки самогона, сказал:
- За то, что я тебя в люди вывел, урезать на смерть меня хошь? Ехиднаятвоя казацкая кровь, паршивая... Самогон жрать! Какая такая тоска на тебя находит?
И в сознании больших невзгод, заплакала Фиоза Семеновна. Еще немного поукорял ее Кирилл Михеич, плюнул.
- Скоро комиссар уберется? - спросил.
Пьяный говор - вода, не уловишь, не уцедишь.
- Мне, Киринька, почем знать.
- Бумажку-то откеда получила?
- А нашла... думала, сгодится.
- Сгодится! - передразнил задумчиво. - Ничего он не сказывал, гришь? Не разговаривала?.. Ну...
От комода - бормотанье толстое, пьяное. Отзывает тело ее угаром, мыслями жаркими. Колыхая клювом, прошла за окном ворона.
- Ничего я не знаю... Ни мучай ты меня. Господь с вами со всеми, что вы мне покою не даете?..
А как только Кирилл Михеич, раздраженный, ушел, пересела от комода к окну. Расправила прокламацию на толстом колене.
Жирно взмахнув крыльями, отлетела на бревно ворона и с недоверчивым выражением глядела, как белая и розовая и синяя человечья самка, опустив губы, вытянув жирные складки шеи, следила за стоящим у лошади желто-вихрым человеком.
За воротами Кирилла Михеича поймала генеральша Саженова.
Взяла его под руку и резко проговорила:
- Пойдем... пойдем, батюшка. Почему же это к нам-то не заглядываешь, грешно!
Остановила в сенях. Пахло от ее угловатых, завернутых в шелк костей нафталином. А серая пуховая шаль волочилась по земле.
|< Пред. 17 18 19 20 21 След. >|