Страница:
24 из 208
На третий раз сказала генеральша:
- Тамерлан и злодей.
И подтвердила дочка тоненько:
- Совсем как во французскую революцию...
Потом, отойдя в уголок, тихонько заплакала.
Тогда попросила генеральша посидеть у них и покараулить.
- Вырежут, - гулко добавила.
А сын на костылях возразил с насмешкой:
- Спать ушел. Напрасно беспокоитесь.
Генеральша, махая руками, передвигала для чего-то стулья.
- Я - мать! Если б не я вас вывезла, вас давно бы в живых не было. А тебе, Кирилл Михеич, спасибо.
Указывая перстом на детей, воскликнула:
- Они не ценят! Изметались - ничего не стоят. Кабы не любовь моя, Господи!..
И вдруг, присев, заплакала тоненько как дочь. Кириллу Михеичу стало нехорошо. Он поправил на плечах широчайший халат, кашлянул и сказал только:
- Известно...
Поплакав, генеральша велела поставить самовар.
Офицеры ушли к себе, долго доносился их смех и стук не то стульев, не то костылей.
Варвара, свернувшись и укутавшись в шаль, качала на руках кошку.
Генеральша говорила жалобно:
- Ты уж нас, батюшка, побереги. Разве я думала, что здесь экая смута. Нельзя показаться - зарежут. Тут и халаты носят, - только ножи прятать. Сходи ты на этот съезд, послушай. Какие они там еще казни выдумают...
И отправился Кирилл Михеич на съезд.
V.
А оттуда вернулся хмурый и шляпу держал под мышкой. Сапоги три дня не чищены, коленка выпачкана красным кирпичом.
|< Пред. 22 23 24 25 26 След. >|