Голубые пески   ::   Иванов Всеволод

добавил торопливо: - Седни.

Фиоза Семеновна беком как-то, точно сто пудов ухмылочка:

- Ладно.

- Нечо губы гнуть, слушай, когды говорят.

- Я и то слушаю. Глядеть на тебя нельзя? Добрые люди на пианине играют... Плакать мне?

- Когда комиссар уедет?

- Я совдеп, что ли?.. Ступай в Народный Дом спроси. Я у него над головой не стою.

- Поговори еще.

Взвизгнула внезапно. Платье швырнула о-земь. Зеленобокая курица отбежала испуганно. Перо у курицы заспанное, мятое, в фиолетовых пятнах.

- Ну, вдарь, вдарь!.. Бить только знашь!..

- Фиеза!..

- Бей, говорю, бей!..

Кофта злобно пошла буграми. Губы мокрее глаз. А зрачок вот-вот выпадет... И голос уже в кухне:

- Пермяки проклятые, душегубы уральские!..

Кирилл Михеич сердито посмотрел на Сергевну, подбиравшую кинутое, и прогнал:

- Не трожь!..

Устало поднимался на крыльцо Саженовых, увидал сбоку на доске кирпич, придерживающий сушившуюся тряпку, подумал:

"Леса на стройке разворуют"...

Во всю залу по-киргизски разостланы кошмы. Ни стульев, ни столов; у дверей забыли, надо думать, сундук. Офицеры, братья, бритоголовые лежат на кошме, а позади их у стены Варвара. Потому, должно быть, что увидал ее лежащую, - ноги заметил жиденькие и с широкой птичьей ступней.

Сидел Кирилл Михеич на сундуке, еле доставая каблуком до пола, и говорил неодобрительно:

- Напрасно, господа, азиатам подражаете. Архитектор, вон, в англичанина метит, все-таки...