Голубые пески   ::   Иванов Всеволод

Бре-ешут.

Из толпы, прерывая речь, бухал тяжело Никифоров:

- Ты возражать, так возражай по пунктам. А за такой черносотенный галдеж, Степка, сунь ему в зубы!..

- Я те суну штык в пузо!..

- А да-ай ему!.. Э-эх...

Толкались. Кричали. Звенела лебедка, подымая якорь. Пароход словно нагружали чем-то драгоценнейшим и спешным... Даже машины акали по-иному.

...Указывая на каютку, Горчишников сказал:

- Здеся.

- Что?

- Поп и вся остальная офицерня.

Олимпиада улыбнулась и прошла дальше:

- Мне их не нужно.

- А приказывал, кажись...

- Может не мне.

- Значит, ослышался. Другая барышня, значит. Как это я?.. И то - какая вы барышня, мужняя жена, слава Богу. Кирилл Михеич-то здоров?

- Ничего.

- Ен мужик крепкой. Жалко, что в буржуи переписался. Может судить будут, а может простят. Тут ведь, Олимпиада Семеновна, штука-то на весь мир завязывается. Социальная революция - у всех отберут и поделят.

- Раздерутся.

- Ничего. Выдюжут.

Олимпиада по сходням сходила с парохода. Запус стоял у конторки пристани. Чубастый корявый казак, с шашкой через плечо и со следами оторванных погон, рассказывал ему, не выговаривая "ц", а - "с", - о том, как захватили они баржу. Пароход перерубил канат и, кинув баржу, уплыл в Семипалатинск, вверх по Иртышу. Тогда они поймали плот с известкой и баржу прицепили к плоту. На песках нашли троих расстрелянных казаков-фронтовиков. Приплавили их, на расследование.