Анафема   ::   Чекмаев Сергей Владимирович

В наступившей тишине последний стон Жени показался особенно громким. Вид ее был страшен – в кровь искусанные губы, залитое потом лицо, жутко вспухшие полосы на гладкой белой коже. Девушка попыталась взглянуть на неожиданных гостей, подняла голову… и потеряла сознание.

2003 год. Из дневника Марины Астаховой

…14 Мая.

Весна. Хочу влюбиться. Вот прямо сейчас – взять и влюбиться! Чтоб Никита не слишком расслаблялся. А то он все думает, что я по нему сохну. Да нужен он мне! Тьфу! Вот еще… Договорились же тогда обо всем. Решили, что оба свободны, можем делать, что хотим.

Или, как я теперь понимаю, он может делать, что хочет, а я – сохнуть по нему.

Разбежался.

Ладно, дома допишу, ИМР скоро. Скучища, да еще на две пары.

Проклятье!

Забыла дома тетрадку по ИМР. Придется в дневнике писать. Прости, дневничок, ты многое от меня вытерпел, потерпи, пожалуйста, и это. Вот сейчас Циклоп придет, ручаюсь, ТАКОГО я в дневник никогда не писала.

Забавно, Никита один сел. Клеился к Лерке, клеился – и на тебе. Интересно, она его отшила, что ли? Хотя какое мне дело? Он теперь свободный, пусть делает, что хочет.

Ну, все-таки интересно.

И Лерка какая-то странная сегодня. Тряпки напялила отпадные, но не накрасилась. Сидит мымра мымрой. Я и то красивее.

(Стилизованная львица с бантиком и сердечком в лапках.)

ЭТО Я!

Может, случилось чего. Лерка, говорят, разборчивая. Дала Никите по морде и все дела. Это я, дура, слушала его, развесив уши. И млела.