Ардабиола   ::   Евтушенко Евгений Александрович

И, сохраняя достоинство, пошел домой в соседний подъезд, потому что до священных одиннадцати часов утра было еще далеко.

Но до того, как нырнуть в подъезд, он вынул из спичечного коробка с портретом Циолковского гвоздь и, оглядевшись, в одно мгновение нацарапал новый вопросительный знак на крыле чьей-то сверкающей "Нивы". Человеку с помпонами хотелось быть нужным человечеству.

Ардабьев еще раз вгляделся в крыло, но вопросительного знака не было, как будто человек с помпонами унес его под мышкой.

"Может быть, мне это все показалось? - подумал Ардабьев. - И этот вопросительный знак... И эта спичка с краской... И эти помпоны... А вот похороны отца были. Но я их не помню. Я знаю, что меня избили потом и сняли с меня джинсы... Но как это было, я тоже не помню..."

Ардабьев вошел в свою квартиру и, спотыкаясь о чемоданы, рванулся к задребезжавшему на журнальном столике телефону. Говорить было легче, чем думать.

- Да, это я, - сказал Ардабьев, и неожиданно кольнула мысль: "А вдруг это не я?" Но Ардабьев задавил в себе эту мысль, забросал ее сбивчиво-деловитыми словами: - Да, да, я залил полный бак и беру две канистры... Копченой колбасы достал три палки... Как договорились, у мотеля на Варшавке в десять. - Опустив телефонную трубку, Ардабьев, стараясь быть целеустремленно-озабоченным, предупредил жену: - Мишечкины уже готовы...

- Мишечкины были готовы еще до того, как родились, - сказала жена, закуривая сигарету и садясь на диван, как будто она никуда не собиралась ехать.