JК
Арфист на ветру :: МакКиллип Патриция
Страница: 260 из 325Рудокопов, туров. Стражей Моргол. Почему ты влечешь столь уязвимые, недостаточно подготовленные войска через Обитаемый Мир? Ты-то слеп, но остальным предстоит увидеть чудовищную резню на поле боя. Люди и звери...
– Моргон, – мягко возразила хозяйка, – Ирт не принимает за меня моих решений.
– Ирт...
Моргон осекся, скользнул ладонями по лицу, пытаясь воздержаться от бесполезного спора. Ирт поднялся, снова привлекая к себе взгляд Моргона. Чародей неуклюже перелезал через подушки поближе к огню. Наконец он встал перед очагом и склонил голову. Моргон видел, как внезапно сомкнулись его руки, покрытые шрамами, узловатые от слов, которых он не мог выговорить, и подумал о руках Дета, вывернутых болью и озаренных пламенем. И тогда он услышал эхо, донесшееся до него из тихой херунской ночи, в которую он нашел неожиданный и краткий покой у костра арфиста. Все, что привязывало его к Дету, к соколу, его жажда и его непостижимая любовь, – все это внезапно захлестнуло его. Наблюдая, как свет и тени пытаются придать законченность суровому слепому лицу, он понял, что вот-вот отдаст все – туров, стражей Моргол, землеправителей, весь Обитаемый Мир, – отдаст в эти израненные, искалеченные руки в обмен на место в тени сокола. Это знание дало ему удивительное спокойствие. Он склонил голову и устремил взгляд на свое темное отражение в отшлифованном камне.
– Моргон, – мягко возразила хозяйка, – Ирт не принимает за меня моих решений.
– Ирт...
Моргон осекся, скользнул ладонями по лицу, пытаясь воздержаться от бесполезного спора. Ирт поднялся, снова привлекая к себе взгляд Моргона. Чародей неуклюже перелезал через подушки поближе к огню. Наконец он встал перед очагом и склонил голову. Моргон видел, как внезапно сомкнулись его руки, покрытые шрамами, узловатые от слов, которых он не мог выговорить, и подумал о руках Дета, вывернутых болью и озаренных пламенем. И тогда он услышал эхо, донесшееся до него из тихой херунской ночи, в которую он нашел неожиданный и краткий покой у костра арфиста. Все, что привязывало его к Дету, к соколу, его жажда и его непостижимая любовь, – все это внезапно захлестнуло его. Наблюдая, как свет и тени пытаются придать законченность суровому слепому лицу, он понял, что вот-вот отдаст все – туров, стражей Моргол, землеправителей, весь Обитаемый Мир, – отдаст в эти израненные, искалеченные руки в обмен на место в тени сокола. Это знание дало ему удивительное спокойствие. Он склонил голову и устремил взгляд на свое темное отражение в отшлифованном камне.