Атака неудачника   ::   Стерхов Андрей

Когда жуткая туча, исполнив моё заклинание, покинуло Пределы, на том месте, где только что стояла бравая немецкая машина, осталась позорная кучка металлической трухи. Но и она в следующий миг исчезла – сдуло порывом ветра.

– Вот и всё, – итожу я.

Но парни-то ничего не видели, не понимают, о чём это я.

– Что значит "всё"? – чуть ли не визжит доходяга.

А флегматичный Тукша вновь ко мне ручонки тянет.

– Нет тела, нет дела, – говорю я и переиначиваю: – Нет машины, нет аварии.

– Какую-то хренотень, дядя, несёшь, – заявляет доходяга.

Я киваю:

– Согласен. Мало того, считаю, что всякое слово – хренотень. Потому и выступаю против тезиса, который закрепляет за словом привилегированный доступ к онтологической сути в силу того, что оно, слово, является-де неотъемлемой её частью.

Доходяга крутит пальцем у виска, а у Тукши наконец получается схватить меня за плащ. Правда, не надолго. В следующую секунду я освобождаюсь нырком под руку, захожу громиле за спину и, уверенно прихватив за шкирку, разворачиваю на сто восемьдесят. После чего приставляю кольт к его виску.

– Абзац бибике, – говорит Тукша, увидев, что "мерседес" пропал. Почему-то к перспективе получить пулю в мозг он остался равнодушным. Может, что не так с мозгом?

Тем временем потрясенный моей сноровкой доходяга тоже оборачивается, обнаруживает наличие отсутствия и громко икает от удивления. Потом ещё раз икает. И начинает икать беспрестанно.