Атака неудачника   ::   Стерхов Андрей

– Чего тебе, агент?

И я ещё раз сообщил:

– Хочуузнать, как оно всё тогда приключилось. Не для себя, по работе.

Он не стал ничего уточнять. Показал мне указательный палец-сардельку, дескать, сейчас, подожди минуточку, влил в себя всё то, что оставалось в бутылке, нарыл в карманах потёртой шофёрской кожанки сигареты, выбил из пачки одну и, вставил в рот фильтром наружу. Потом стал шарить по карманам. Коробок нашёл, но тот оказался пустым. Я поторопился прийти малому на помощь. Выдернул из его рта сигарету, вставил её правильно и, проигнорировав огромными буквами выписанный на стене запрет "В боксе не курить", щёлкнул своей боевой, украшенной цитатами из "Dragon rouge" Великого Гримуара, зажигалкой.

После первой затяжки Игошин, глядя куда-то вдаль, произнёс философски:

– Жизнь.

– Жизнь, – охотно согласился я.

– Да что ты знаешь-то про жизнь, мурзилка? – держа меня чёрт знает за кого, хмыкнул Игошин. Отогнал дым от глаз и вновь затянулся.

Первая звезда на борту, поразился я мысленно, а гонору столько, будто бомбу на Хиросиму сбросил. Неужели банальный наезд на пешехода разгадке жизни равносилен? Не верю. Ну, понял, как она хрупка. Ну, убедился, что не автор пьесы, а статист. Не более того. А туда же, елки-палки, – в мыслители.

И почему-то в тот миг всплыло у меня в голове (что к чему? откуда что?) определение Шекспира: "Жизнь – история, полная галиматьи, не имеющая смысла и к тому же рассказанная дебилом".