Атака неудачника   ::   Стерхов Андрей

Ну, Семён Аркадевьевич, мысленно восхитился я, ну пройдоха. А как пел-заливал про бескорыстных творцов, тонко чувствующих и по-особенному ощущающих. Лицемер чёртов.

Тем временем Лера уничтожила остатки торта и, пробормотав что-то насчёт уровня холестерина и кремлёвской диеты, уточнила:

– Ну так что, шеф, сходить, посмотреть циферки? Или как?

– Не нужно, – ответил я, помолчал-подумал и на всякий справился: – Скажи, а спонсоры у них есть?

– Не знаю, – ответила Лера, – на этот счёт ничего такого не попалось.

– Сам-то журнал полистала?

– Ага.

– Ну и как?

– Да так. Не торкнуло. Правда, увидела одну прикольную штуку.

– Какую это?

– Сейчас.

Лера сползла с кресла и сходила в приёмную за журналом. Принесла, положила на стол, пролистнула где-то до середины и хлопнула ладонью по странице:

– Вот, шеф, смотрите. Раздел поэзии, а что печатают.

Неужто, похабные картинки, грешным делом подумал я. Подтянул журнал и обнаружил на сто десятой странице подборку одностиший под названием "Вздохи северной страны" за авторством некоего Всеволода Бабенко. Ну и прочитал, разумеется, несколько штук. Среди прочих такие:

Ржавая луна – консервной банки овал на мху валуна.

Хмурое утро, голову в петлю сую, в шёлковый галстук.

В холодном поту – тяжело и бесшумно могильный ворон.

Пора урожая, сад камней не бесплоден – плоды раздумий.