Атака неудачника   ::   Стерхов Андрей

При всей кажущейся простоте они, эти японские фитюльки, есть по-самурайски отважная попытка интуитивного постижения сложных метафизических категорий. К примеру, таких неподвластных уму начал, какими являются жизнь и смерть. Слушай:

ах, бабочка

мгновение – и пятно

на лобовом стекле

– Слышишь: жизнь хрупка, смерть неожиданна, а между ними…

Впав в просветительский раж, трындел я практически на автомате, а сам тем временем продолжал скользить взглядом по строкам неизвестного мне поэта Бабенко:

Вдоль полотна телеграфные столбы гуськом по болоту.

Летнему дождю не продержаться всю ночь… всё утро… весь день…

Ночью не слышу в грохоте мёрзлой листвы дыханье зверя.

Шорох за дверью: запатера, запатера, запатера.

И вот именно тогда, когда я прочёл это последнее одностишье, из абракадабры которого моё усыпляющее само себя сознание вдруг выдернуло одно английский слово "zap" ("жизненная сила") и одно греческое "patera" ("жертвенная чаша"), со мной стало происходить непонятное.

Сначала появилась резь в глазах. Ощущение было такое, будто какой-то пакостник швырнул мне в лицо солидную горсть речного песка. Я поморгал, потёр глаза – не помогло. А вскоре к этой моей напасти присовокупилась новая и эта была похлеще.