JК
Барон в юбке :: Рязанов Павел Александрович
Страница: 151 из 158Его же вина - он кивнул на содрогающуюся в беззвучных рыданиях широкую спину уткнувшегося в камень лбом человека - полностью аннулируется…
…- Или то,- продолжил он, вонзив пылающий взгляд в мокроляссца, - что вы рассказывали о ваших обычаях, Кодексе рурихмов и приеме на службу в исключительных случаях валлинов, неправда?
Варуш потупил взор:
– Все правильно, но вот только в данном случае степень греха уж больно разная… Он проклинал себя за то, что сам, гордясь оказанной ему честью выступить ассистентом при камоку, даже и не попытался подумать о подобном решении вопроса - мысль взять на себя чужое проклятье, тем самым уменьшив его в два раза, поражала его до глубины души простотой и, одновременно, моральной трудностью выполнения.
Выдернутого прямо из лап смерти, кузнеца, после пережитого им, еле способного передвигать ноги, поддерживая под руки, увели окружившие его нестройной толпой сыновья, остальные по крутой тропе двинулись следом вниз, в уже просыпающуюся деревню.
Еще раз поразившись трехжильности Ле Грымма, по пришествию вниз, развернувшего в деревне, не смотря на бессонную ночь, чрезвычайно бурную деятельность, Варуш, чувствуя, что вот-вот свалится с ног, решил немного отдохнуть. В итоге, не рассчитав меры своей усталости, проспав до полудня, в обед он узнал, что Ле Грымм возглавил группу из самых крепких охотников и выступил в поход к месту побоища, дабы собрать оставшиеся на поляне оружие и доспехи убитых гуллей. С ними ушел и Хлои.
До самого возвращения добытчиков, как единственный из пришлых, кто остался без занятия (девушки вместе со знахаркой занимались ранеными, а малышки Ле Мло играли с местной ребятней), Варуш бродил по деревне.
…- Или то,- продолжил он, вонзив пылающий взгляд в мокроляссца, - что вы рассказывали о ваших обычаях, Кодексе рурихмов и приеме на службу в исключительных случаях валлинов, неправда?
Варуш потупил взор:
– Все правильно, но вот только в данном случае степень греха уж больно разная… Он проклинал себя за то, что сам, гордясь оказанной ему честью выступить ассистентом при камоку, даже и не попытался подумать о подобном решении вопроса - мысль взять на себя чужое проклятье, тем самым уменьшив его в два раза, поражала его до глубины души простотой и, одновременно, моральной трудностью выполнения.
Выдернутого прямо из лап смерти, кузнеца, после пережитого им, еле способного передвигать ноги, поддерживая под руки, увели окружившие его нестройной толпой сыновья, остальные по крутой тропе двинулись следом вниз, в уже просыпающуюся деревню.
Еще раз поразившись трехжильности Ле Грымма, по пришествию вниз, развернувшего в деревне, не смотря на бессонную ночь, чрезвычайно бурную деятельность, Варуш, чувствуя, что вот-вот свалится с ног, решил немного отдохнуть. В итоге, не рассчитав меры своей усталости, проспав до полудня, в обед он узнал, что Ле Грымм возглавил группу из самых крепких охотников и выступил в поход к месту побоища, дабы собрать оставшиеся на поляне оружие и доспехи убитых гуллей. С ними ушел и Хлои.
До самого возвращения добытчиков, как единственный из пришлых, кто остался без занятия (девушки вместе со знахаркой занимались ранеными, а малышки Ле Мло играли с местной ребятней), Варуш бродил по деревне.