Белый ящер   ::   Вежинов Павел

А вообще-то я ем, вернее, просто жру, как скотина.

Помолчал немного и добавил:

— Знаете, как я представляю себе современного человека? Хлипкая фигурка, тонкие ножки и между ними — громадный мягкий живот.

Молодые люди, не удержавшись, хмыкнули. Философ мрачно взглянул на них.

— Ничего не вижу смешного, дорогие господа. Наоборот, все это весьма грустно.

Только вечером, обычно после третьей рюмки, Кавендиш приходил в хорошее настроение, становился доброжелательным и склонным к шутке. Но тогда он впивался взглядом в Несси и принимался за свою бесконечную анкету. Ходил ли он когда-нибудь в церковь? Что думает о боге? Ну если не о боге, то хотя бы о самой идее бога? Несси, потеряв терпение, неприязненно отвечал:

— Это самая нелепая идея из всех, созданных человеком. Она прежде всего свидетельствует о его ограниченности и беспомощности. И, конечно, о мании величия.

— Тогда какова, по-вашему, первопричина возникновения мира?

— А зачем она нужна, первопричина, господин философ? Достаточно первоосновы.

— Не будем ловить друг друга на слове, господин младший научный сотрудник.

— Во всяком случае, она никак не может быть неким огромным и всемогущим сознанием.

— Вы уверены, что во всей бескрайней вселенной не найдется места для такого сознания?

— Может, и найдется. Скажем, какой-нибудь колоссальный разум, огромный, как, допустим, солнце. Или как галактика.