Безбрежней и медлитнльней империй(1)   ::   Ле Гуин Урсула

Прочие мужчины и женщины разбрелись по всему большому и непрочному зданию с его длинным общим холлом и десятком спальных боксов; они ничего не говорили, но выглядели подавленными и раздраженными. Даже теперь, как и всегда, Осден держал всех их в своей власти. Томико, склонившись, смотрела на него, и подступившая ненависть желчью жгла ей горло. Столь чудовищный эготизм [12] , питающий себя чувствами других людей, столь абсолютный эгоизм хуже самого отвратительного физического уродства. Как и любому врожденному уродцу, ему не следовало жить. Не следовало оставаться в живых. Следовало умереть. И почему голова его не раскололась?

А тот лежал, безжизненный и белый, беспомощно раскинув руки; из уголков лишенных цвета широко открытых глаз бежали слезы. Попробовал уклониться от нее. Сказал слабо и хрипло: "Не надо!" - попытался поднять руки и закрыть голову.- "Не надо!"

Она присела на складной стул рядом с койкой и, выждав какое-то время, накрыла его ладонь своей. Он попробовал выдернуть руку, но ему не хватило сил.

Их надолго разделило молчание.

- Осден,- зашептала она,- я сожалею. Глубоко сожалею. Я желаю вам добра. Позвольте мне желать вам добра. Я не хочу причинить вам боль. Послушайте, теперь я знаю. "Что-то" было одним из нас. Именно так, да. Не отвечайте, только скажите, если я ошибаюсь - но я не ошибаюсь… Конечно же, на этой планете есть животные. Целый десяток. И неважно, кто именно был там. Не играет роли, кто это сделал. Могла быть и я, вполне могла. Я не понимала, откуда это берется, Осден. Вам не дано знать, как нам трудно понять такое… Но послушайте.