JК
Битые козыри :: Ланской Марк
Страница: 436 из 560Рука будто покоилась на подставке и опустилась не потому, что устала, а только по велению того участка мозга, который определял целесообразность тех или иных жестов.
Во всех этих странностях не было ничего неожиданного. Все было так как предвиделось. Лайт не удивлялся, просто его сознание привыкало к новому, и это давалось нелегко, Он все знал заранее, знал теоретически, но как совместятся новые условия существования с его, Гарри Лайта, личностью, этого он знать не мог.
Необычайной была ясность мысли. Лайт одинаково легко вспоминал прошлое, оценивал настоящее, заглядывал в будущее. Он понимал, что вместе с комплексом инстинктов должен был утратить эмоции, и теперь прислушивался к чувствам…
Можно было перечислить потери. Исчез страх, охвативший его, когда за ним захлопнулась дверь камеры синтеза. И не пришла радость, которую должно было вызвать возвращение к новой жизни, возвращение, остававшееся гипотетическим до последнего часа. Лайт вспомнил Рэти. Любовь к ней, тревога о будущем ребенке чуть было не удержали его от решительного шага. Не было теперь ни любви, ни тревоги…
«Но если атрофировались все чувства, — рассуждал Лайт, — должно было образоваться состояние апатии, полного безразличия, бесстрастия думающей машины. А это не так. Я не только помню все, что узнал за свою жизнь. Я вспоминаю Рэти и Бобби иначе, чем Кокера и Боулза. Что это — разница в мыслях или в чувствах? Я не только думаю о них по-разному. У меня к ним разное отношение. Значит, сохранилась способность испытывать отношение привязанности к одним и неприязни к другим.
Во всех этих странностях не было ничего неожиданного. Все было так как предвиделось. Лайт не удивлялся, просто его сознание привыкало к новому, и это давалось нелегко, Он все знал заранее, знал теоретически, но как совместятся новые условия существования с его, Гарри Лайта, личностью, этого он знать не мог.
Необычайной была ясность мысли. Лайт одинаково легко вспоминал прошлое, оценивал настоящее, заглядывал в будущее. Он понимал, что вместе с комплексом инстинктов должен был утратить эмоции, и теперь прислушивался к чувствам…
Можно было перечислить потери. Исчез страх, охвативший его, когда за ним захлопнулась дверь камеры синтеза. И не пришла радость, которую должно было вызвать возвращение к новой жизни, возвращение, остававшееся гипотетическим до последнего часа. Лайт вспомнил Рэти. Любовь к ней, тревога о будущем ребенке чуть было не удержали его от решительного шага. Не было теперь ни любви, ни тревоги…
«Но если атрофировались все чувства, — рассуждал Лайт, — должно было образоваться состояние апатии, полного безразличия, бесстрастия думающей машины. А это не так. Я не только помню все, что узнал за свою жизнь. Я вспоминаю Рэти и Бобби иначе, чем Кокера и Боулза. Что это — разница в мыслях или в чувствах? Я не только думаю о них по-разному. У меня к ним разное отношение. Значит, сохранилась способность испытывать отношение привязанности к одним и неприязни к другим.