Блюз чёрной собаки   ::   Скирюк Дмитрий

Одни документы он едва просматривал и с досадой откладывал в сторону, другие прочитывал и восклицал: «А! Что я говорил?» — и надолго погружался в молчаливую задумчивость. Было видно, что проблема его захватила. Он моментально загорался, так же быстро терял интерес к задаче, если не видел скорого решения, искренне обижался на Танукины подначки — в общем, оказался типичной маниакально-депрессивной творческой личностью. Я поймал себя на мысли, что как раз так ведёт себя большинство готов. Удивительно, как с таким характером он умудрился что-то создать, видно, долго учился держать себя в руках. Хорошо бы глянуть, что он пишет, — это может быть интересным. Эх, психолога б сюда! Я огляделся, но книг за авторством Севрюка на полках не нашёл. Странно. Почему-то мне казалось, что писатель просто обязан сразу после знакомства тащить гостей к шкафу хвастаться своими творениями. Когда б не Танука, я бы и не заподозрил, что этот человек — писатель. Я даже решил, что она соврала.

— Сколько ему лет? — спросил я, когда он отлучился в очередной раз.

— Не знаю, — сказала она и предположила: — Тридцать?

Между тем, суета вокруг вырезок привлекла внимание остальных, которые до этого сидели в холле, предаваясь винопитию, просмотру телевизора и дружеской беседе. То один, то другой появлялись в комнате, присаживались на диван и с любопытством вслушивались в наши споры. Виталик затеплил трубку, наполнив комнату медовым запахом табака.