Человек Номоса (Одиссей сын Лаэрта - 1)   ::   Олди Генри Лайон

Мама в конце концов поехала вместе с ними. Потому что басилея с домочадцами ждало празднество урожая. Одиссей не очень хорошо знал, почему празднество урожая надо справлять не в садике, а на пристани, да еще не в людной Форкинской гавани, а на дальней стороне бухты, где и корабли-то появляются редко, большей частью - поздно вечером. Но, видимо, папа под урожаем понимал что-то свое, недоступное маленьким мальчикам; и папино мнение разделяла куча народу, ибо берег бухты кишел людьми.

Малыш раньше никогда не видел столько людей в одном месте. Жаль только, что папа приехал не на колеснице, а на осле, усадив его, рыжего Одиссея, на колено:

Ослик был хороший, он покорно трюхал по горным тропинкам все ниже и ниже, спускаясь к морю; сзади на другом ослике, толстом и корноухом, ехала мама, а за мамой шли служанки и няня Эвриклея. К концу пути Одиссею стало казаться, что колесница ничуть не лучше милых осликов, но он на всякий случай спросил об этом у папы.

- Колесница? - Лаэрт потрепал сына по знаменитым кудрям ("Мое солнышко!" часто ласкалась мама). И махнул свободной рукой за спину: туда, где курчавились порослью склоны Этоса. - Здесь?

Рыжий представил себе колесницу - здесь?! - и без видимой причины ему стало смешно.

Так, смеясь, и доехали до бухты.