Человек из паутины   ::   Етоев Александр

Меня метеоризмом не испугаешь, я сама тебе такие ветры устрою, что полетишь отсюда до ближайшего кладбища. И грабли свои немытые спрячь. Небось, когда на лестнице безобразил, балалайку-то в сундуке держал. - Старушка Калерия Карловна уперлась в Кольку колючим взглядом. - Ладно, Колька из тридцатой квартиры, - голос ее стал мягче и взгляд теплее, - сегодня я бабка добрая и делаю тебе послабление. - Она плеснула на дно стакана вечнозеленого напитка "Тархун" из стоявшей рядом одноименной бутылки. Затем внимательно посмотрела на Кольку, на его жеванное жизнью лицо и добавила еще тридцать граммов ядовитой сорокаградусной жидкости. От щедрот,

Колька выпил, утёр слезу, выступившую из-под прикрытого века, взял с тарелки пупырчатый огурец, другой рукой, уже не трясущейся, потянулся к деревянной солонке, палец, заранее обслюнявленный, щедро обмакнул в соль, посолил огурец пальцем и отправил целиком в рот.

- Ты Ивана Вепсаревича знаешь? - не дожидаясь, пока утихнет хруст, спросила Кольку Калерия Карловна.

- Ваньку? Знаю, как же не знать. Я ему, клещу подноготному, два года как пятерик должен. Так он, сволочь, даже ни разу не подошёл спросить. Проходит и как бы нс замечает, брезгует. А я ему что, я ему без спроса, что ли, отдам? Нет, не отдам без спроса, мы ведь, блин, не Абрам Семенычи, у нас собственная гордость имеется. Во. - Он согнул руку в локте. - Щупай, бабка, какой у меня бицепс.

- Ладно, вижу, что мужик сильный.

- Нет, бабуля, пощупай. И на левой пощупай.