Человек космоса (Одиссей, сын Лаэрта - 2)   ::   Олди Генри Лайон

Клок голубизны бесстыже выпятился из дерюги, словно шелковистое бедро красотки в разрезе дешевого хитона; миг, другой - и голубизна катится во все стороны, срывая одежду, обнажаясь с ловкостью страстной любовницы...

Нет, я все-таки кобель.

Солнце ударило наотмашь, ослепив, наполнив глаза слезами - я плакал от чудовищной радости, встретив наконец войну лицом к лицу; слезы текли, блестели, смывая накипь дурацких видений, и взору открылось: берег, Гераклов Вал, остатки давних укреплений, дальше сверкает зеленью русло Скамандра... угловые башни города, Скейские ворота - когда-то нас туда внесли на руках... еще дальше лесистая вершина Иды, а удивление явилось гораздо позже: "Пенелопа" шла отнюдь не в первой эскадре, но мне было видно все, до мельчайших подробностей - впору равнять себя с Аргусом Золотые Ресницы, да я бы и равнял, жаль, радость сменилась запоздалым ужасом: вот она, война, лицом к лицу... одно мое лицо - к тысячам, десяткам тысяч...

Никогда не думал, что защитников Трои окажется так много.

... о ребенок у предела, счастливый, смеялся...

Толпясь на берегу, они выкрикивали оскорбления, раскручивали над головами пращи и готовили дротики; слезы вновь брызнули из глаз - так сверкали доспехи, а "Пенелопа" вдруг оказалась очень близко к берегу ("О-о!" - восторг на смуглом лице какого-то копейщика, явно самого шустрого); столь же резко берег отдалился, надвинулся, окружил, выгибаясь блудливой сукой...