JК
Черный скоморох :: Шведов Сергей
Страница: 69 из 97А встревоженная Ирли непременно обратится к своему старому и надежному другу, лучшему дознавателю Светлого круга ПигалуСиринскому, который в свою очередь донесет эту весть до кентавра Семерлинга и его воспитанника. И колесо судьбы закрутится в нужную кому-то сторону.
Сказать, что Пигал Сиринский был потрясен, значит не сказать ничего. Боялся ли он? Да, боялся. А кто бы не испугался на его месте? Наверное, и кентавр Семерлинг, несмотря на свое самообладание, чувствует себя не совсем уютно. Какие-то могущественные силы бросали им вызов, уклоняться от него было не только позорно, но, пожалуй, и бесполезно. Карты сданы – игра началась.
Капризный Рамос, изрядно-таки опаливший кожу беспечного князя Тимерийского, лениво скатывался за горизонт. С разгульного Либийского океана потянуло вечерней прохладой. Достойнейший Пигал напряженно ждал, когда последний отблеск дневного светила, скользнув по гребню волны, исчезнет в холодной пучине и ему на смену вынырнет изнеженный и бледный, как после тяжелой болезни, Корус, ущербный спутник Либии, швыряя своей разгоряченной в объятиях Рамоса непостоянной подруге горсти серебра.
Молочно-белый магический камень в руках Пигала стал таким же черным, как либийская ночь, надвигающаяся с океана. Тьма, исходившая из камня, заполняла собой все, и скоро даже свет костра не мог ее рассеять. Но где-то там, в самом центре сгущающейся тьмы, появилось вдруг нечто, отдаленно напоминающее свет звезды.
Сказать, что Пигал Сиринский был потрясен, значит не сказать ничего. Боялся ли он? Да, боялся. А кто бы не испугался на его месте? Наверное, и кентавр Семерлинг, несмотря на свое самообладание, чувствует себя не совсем уютно. Какие-то могущественные силы бросали им вызов, уклоняться от него было не только позорно, но, пожалуй, и бесполезно. Карты сданы – игра началась.
Капризный Рамос, изрядно-таки опаливший кожу беспечного князя Тимерийского, лениво скатывался за горизонт. С разгульного Либийского океана потянуло вечерней прохладой. Достойнейший Пигал напряженно ждал, когда последний отблеск дневного светила, скользнув по гребню волны, исчезнет в холодной пучине и ему на смену вынырнет изнеженный и бледный, как после тяжелой болезни, Корус, ущербный спутник Либии, швыряя своей разгоряченной в объятиях Рамоса непостоянной подруге горсти серебра.
Молочно-белый магический камень в руках Пигала стал таким же черным, как либийская ночь, надвигающаяся с океана. Тьма, исходившая из камня, заполняла собой все, и скоро даже свет костра не мог ее рассеять. Но где-то там, в самом центре сгущающейся тьмы, появилось вдруг нечто, отдаленно напоминающее свет звезды.