Черти   ::   Масодов Илья

Клава спокойно посмотрела на направленный ей в лицо пистолет.

- У девочек бывает иногда такая парная родинка, - продолжил Комиссар, два пятнышка размером с горошину. Была у тебя такая?

- Не было.

- Дождевых червей ела когда-нибудь?

- Нет.

- Знаешь ли ты, что твои родители мертвы?

Тут Клава сразу заплакала, уткнув лицо в ладони. Она давно уже знала то, что сказал сейчас Комиссар, но только теперь поверила.

- Твою мать убило снарядом на вокзальной площади, один осколок снаряда попал в голову, вот сюда, возле носа, два осколка - в живот, тут и тут, Комиссар ткнул отставленным большим пальцем себя ниже груди, - еще один перебил локоть. Потом ударом о землю ей сломало позвоночник. Что касается твоего отца, он попал в плен месяц назад. Его судили полевым судом, как белого офицера, отрубили ему шашкой руки, а потом пристрелили: из винтовки - в рот.

Клава плакала, сидя голая на табуретке под висящей открытой лампой, поджав ноги, плечи ее дрожали от судорог рыданий.

- Ну, что ты теперь хочешь? - спросил Комиссар. - Умереть?

- Нет, - еле слышно сказала Клава. - Я должна видеть Ленина.

Клава вымылась с мылом в бане, расчесала себе волосы и оделась в новое, казенное платье: белую рубашку, кофту и черную юбку до колен. Колготок не было, но Клаве выдали вместо них портянки, и даже нашли сапоги, которые, хоть и были немного великоваты, все же не спадали так запросто с ног. Потом ее напоили чаем с сухарями и кусочком сахара.