Черти   ::   Масодов Илья

Газ есть человек, лицо должно быть, неминуемо. Скгывать свое лицо - нехогошо. Газбегемся и накажем. Все что ты пго него знаешь, расскажешь у товагища Дзегжинского.

- Устиньей монашку звали, Устиньей Щукиной, - вспомнила Клава.

Ленин поставил стакан на стол.

- А вот это - пгавда, - тяжело промолвил он в наступившей тишине.

Надежда Константиновна двинула руками по столу. Клаве сдавило голову неизвестной, колодошной силой, так что она чуть не свалилась на пол в беспамятстве.

- Не хотелось беспокоить тебя, Наденька, - сказал Ленин. - Ей гожу клещами погвали, чтобы никто не узнал. Щукина Устинья Хагитоновна, монашка Покговского монастыгя. Умегла в тысяча восемьсот тгидцать восьмом году.

- Божье бешенство, - вязко прошептала Надежда Константиновна.

- Это дело сегьезное, - придвинулся к Клаве Ленин. - Откуда ты Устинью знаешь?

- Я видела все, как было, - сказала Клава, которой уже сделалось жутко. - Как ее из гроба подняли, и как она семечки на скамейке ела, и как револьвер забрала у комиссара Малыгина.

- Все точно, - подтвердил Ленин. Надежда Константиновна сдавленно застонала.

- Там были люди с выжженными узорами на щеках, а еще один был главный, совсем без лица, у него рука, как звезды, горела. И он не говорил - ревел.

- Это Хозяин, - сказал Ленин, устало опустив веки.

Клава посмотрела на Надежду Константиновну. Та сидела, побледневшая до зелени.