Черти   ::   Масодов Илья

Его пророческие речи при свете заснувшей лампы кружились над Клавиной душой, как бабочка над цветком, но Клава думала: может быть, все так и будет в каком-нибудь ином мире, но не здесь, только не здесь. Здесь будет вечная ночь.

Жуткое настигло Клаву именно на крышах, залитой свежей, полной, лежащей среди туч луной, будто повсюду, но не заметить точно, где, цвела снежная черемуха. Минувшим днем они с Петькой были на субботнике по уборке улиц и дворов от металлического хлама. Убирать хлам было весело, Петьки взмок от пота, бледное лицо его раскраснелось, там, на улицах и во дворах, была пыль, а теперь, на ночных крышах, дышалось легко и свободно. Петька сбил палкой спавшего на трубе голубя, и дал его Клаве, чтобы она пососала из него кровь. Клава прижала подрагивающую, мягкую птицу ко рту, пить надо было умеючи, чтобы пух не набился в горло. И так, стоя на краю крыши с прижатым к лицу голубем, чьи крылья вывернулись в пространстве, как края раскрытой обертки мороженого, Клава услышала Всадника. Он был еще довольно далеко, но цокот его копыт неумолимо приближался.

- Папка скачет! - крикнул Петька и бросился к пожарной лестнице.

Клаве сразу стало страшно. Она оторвала свою кровавую жертву ото рта и бросила на черепицу.

- Не надо, не лезь! - закричала Клава, заглядывая вниз, на удаляющуюся Петькину голову.

Но Петька уже слезал, ловко, как обезьяна, карабкался по ржавым ступенькам вниз. Пришлось и Клаве лезть за ним, хоть она и боялась.