JК
Дерни за веревочку :: Рыбаков Вячеслав
Страница: 26 из 232Я сволочь?
На ее лице мелькнуло беспокойство.
— Временами, как все… — она вновь улыбнулась растерянно и участливо.
Впрочем, это видел только я. Шуту казалось: она прячется за глупую улыбку, которая когда-то казалась ему нежной, лишь оттого, что ей нечего сказать. Но мне было легче, у меня были приборы. Контакты захлестывало ее отчаянным, преданным непониманием.
— Скажи: что ты обо мне думаешь?
— Я люблю тебя, — сразу ответила она.
Он безнадежно ссутулился и проговорил устало:
— Ради всего святого. Монтрезор…
— Ну какой же я Трезор? — она надула губы. — Я же девочка, значит, уж по крайности Трезора… Ма шер Трезора. Так?
— Что?
— Ну… почему мужского рода-то? — она покраснела, сообразив, что опять сказала не то и попала пальцем в небо.
— А… — Шут слабо улыбнулся. — Логично. Только это не собачья кличка в данном контексте, а имя. У По есть рассказ. Там говорят: ради всего святого. Монтрезор. Тебе надо было ответить: да, ради всего святого. И замуровать меня в стену.
— О! — воскликнула она, выпрыгивая из-под одеяла. — Это по мне, это я с удовольствием!
Она стала замуровывать его подушкой, наваливаясь и прижимаясь. Он нехотя отбивался. Она успокоилась, села поверх сбитого одеяла, подушка на коленях, на подушке руки.
— И устала же я, — сообщила она. — Хорошо, что день рождения только раз в году.
— Да, — ответил Шут, глядя мимо нее.
На ее лице мелькнуло беспокойство.
— Временами, как все… — она вновь улыбнулась растерянно и участливо.
Впрочем, это видел только я. Шуту казалось: она прячется за глупую улыбку, которая когда-то казалась ему нежной, лишь оттого, что ей нечего сказать. Но мне было легче, у меня были приборы. Контакты захлестывало ее отчаянным, преданным непониманием.
— Скажи: что ты обо мне думаешь?
— Я люблю тебя, — сразу ответила она.
Он безнадежно ссутулился и проговорил устало:
— Ради всего святого. Монтрезор…
— Ну какой же я Трезор? — она надула губы. — Я же девочка, значит, уж по крайности Трезора… Ма шер Трезора. Так?
— Что?
— Ну… почему мужского рода-то? — она покраснела, сообразив, что опять сказала не то и попала пальцем в небо.
— А… — Шут слабо улыбнулся. — Логично. Только это не собачья кличка в данном контексте, а имя. У По есть рассказ. Там говорят: ради всего святого. Монтрезор. Тебе надо было ответить: да, ради всего святого. И замуровать меня в стену.
— О! — воскликнула она, выпрыгивая из-под одеяла. — Это по мне, это я с удовольствием!
Она стала замуровывать его подушкой, наваливаясь и прижимаясь. Он нехотя отбивался. Она успокоилась, села поверх сбитого одеяла, подушка на коленях, на подушке руки.
— И устала же я, — сообщила она. — Хорошо, что день рождения только раз в году.
— Да, — ответил Шут, глядя мимо нее.