Страница:
254 из 375
Лайам смутно помнил это наречие со студенческих лет, проведенных в Торквее, и потому умудрялся кое-как следить за смыслом повествования, несмотря на сложную синтаксическую подкладку и вычурный стих, богатый инверсиями. Ему сделалось любопытно, найдется ли на площади, кроме жрецов и его самого, еще хотя бы один человек, способный что-то понять в тарабарщине этого речитатива?
После нескольких строф, восхваляющих не посредственно Урис и два ее главных дара, медицину и письменность, декламация перешла в пение. Бритые священнослужители оживились, их голоса присоединились к высокому тенору солирующего жреца, возносясь к обложенным тучами небесам. Сначала поющих поддерживал лишь барабанщик, скупыми ударами задавая ритм. 3атем вступил флейтист, а за ним – последний из музыкантов, искусно приглушая звоны своих Тарелок. Но музыка служила лишь обрамлением для голосов служителей Урис, она лишь сопутствовала величавому песнопению.
Поющие дважды повторили строфу, затем умолкли, и жрец снова перешел на декламацию, и снова лишь барабанщик скупыми ударами вел ритм, которому следовал жрец.
Так длилось почти час, декламация сменялась пением, пение – декламацией. Жрец подробно описывал и воспевал вклад Урис во все ремесла, он иллюстрировал свой рассказ выдержками из древних легенд и мифов. Толпа продолжала безмолвствовать, и Лайама на миг восхитила стойкость верующих горожан.
|< Пред. 252 253 254 255 256 След. >|