Дракон Фануил   ::   Худ Дэниел

Это сколько же надо скопить в себе благочестия, чтобы зимним холодным днем и в такой теснотище слушать часами службу на языке, которого не понимаешь! Что касалось его самого, Лайам был слишком поглощен переводом песни, чтобы обращать внимание на ее продолжительность, впрочем, он вынужден был неохотно признать, что песнопение и его за хватило.

В конце концов, приблизительно за час до заката, певцы все-таки смолкли. На площади воцарилась умиротворенная тишина. Раскрасневшийся от напряжения жрец забрал у служек фонарь и книгу и вскинул их над головой – для всеобщего обозрения. Он выдержал хорошую паузу, а затем провозгласил – уже на том языке, который был понятен собравшимся:

– Урис, Свет нашей тьмы, Наставница мира, благослови этот город и этих людей!

Над толпой пронеслось единодушное, “да будет так!” – и все люди, что были на площади, – равно как и те, что находились рядом с Лайамом, склонили головы. Повинуясь этому знаку, двое священнослужителей подхватили край безупречно белого покрова, скрывающего статую, и откинули его так, чтобы он сначала соскользнул с ее лица, а уж потом сполз с плеч.

Лайам едва не присвистнул, но вовремя одернул себя. Статуя потрясала. Это было восьми футовое изваяние женщины с лицом милостивым и немного печальным. Черты богини были пре красны и казались живыми, но в первую очередь Лайама впечатлила не красота, а стоимость того, что предстало его взору. Статуя ослепляла, ибо каждый дюйм ее одеяния покрывало усыпанное драгоценностями золотое шитье. Глазами богине служили искусно обработанные алмазы, ее волосы состояли из тончайших серебряных нитей.