Двенадцать подвигов Рабин Гута   ::   Лютый Алексей

Несмотря на упорное сопротивление, военачальника постепенно выталкивали в первые ряды. Если не считать легкого побрякивания амуниции, все это действо происходило в абсолютной тишине и страшно медленном темпе. Ваня уже начал терять терпение и собрался помочь военачальнику предстать пред свои светлые очи, но в этот момент передние ряды, предприняв нечеловеческое усилие, вытолкнули взмыленного предводителя вперед. Тот поправил шлем, съехавший на глаза, и удивленно посмотрел на Жомова, тут же неожиданно подбоченился и, закинув край плаща за плечо, вскинул правую руку вверх.

— Гордые эллины, новое чудо узрите, — нараспев, с пафосом, проговорил он. — Боги Олимпа ментов вам навстречу послали. Знать, не угодно Кронидам сражение это, и отвели они прочь от нас козни Гекаты. Так воспоем же, тиринфцы, мы мудрость Кронидов. Пусть же в веках люди помнят их главное имя…

Первые несколько секунд военачальник декламировал в абсолютной тишине, а затем оба войска изорвались дикими криками и свистом. Передние ряды войск заулюлюкали и начали топать ногами, а откуда-то из задних рядов в несчастного поэта полетели тухлые яйца и помидоры. А тот, ни на что не обращая внимания, остался гордо стоять между двух огней, так и не опустив правую руку.

— Долой! Заткись!! Фуфло!!! — раздались крики из толпы. — Опять, Гомер, пургу гонишь? Закрой пасть, пока тебе оба глаза не выкололи, чтобы пергамент не пачкал…

— Молчать! — стукнув кулаком правой руки ладонь левой, заорал Жомов, но его рык никакого эффекта не возымел.