Есть, господин президент!   ::   Гурский Лев

Когда же я за каких-то два дня урезала до нормы бизнес-план заведения и ввела в разумные рамки буйную фантазию кондитеров, скаредный Сема решил, что обещанные им пятьсот евро — больно жирно для барышни-консультантки. А потому явочным порядком ужал сумму вдвое. Я мягко возразила. Липатов меня послал. В итоге ему пришлось отвалить уже две тысячи евро санэпиднадзору который, подкравшись незаметно, выудил из главной кастрюли с заварным кремом огромный серый булыжник. За найденного там дохлого мыша с Семы бы, разумеется, содрали всю пятерку, но я проявила гуманность. Жертвовать мышиной жизнью ради бабок — не мой стиль. К тому же на идиш фамилия моя значит «камень», так что Семен Маркович должен был допетрить, по чьему конкретно желанию крем и булыжник встретились в одной кастрюле.

Другой отморозок, бывший телебосс Кеша Ленц, рухнул в московский ресторанный бизнес прямо с заоблачной верхотуры Останкинской башни и вдоволь наломал дров, пока добренькая Яна Ефимовна не взялась облегчить его участь — причем за смешной гонорар (на неофитах, я уверена, наживаться грех). По моей наводке Кеша попер из «Кассиопеи» косорукого Ржепу умеющего даже сочный стейк-портерхаус домучить до кондиций резиновой подметки. Свежая вакансия с моей же подачи была заполнена Бобой Вишневским, питерским гением яблочного пирога. Московский клиент стал слетаться на пирог, как плодовая мушка на патоку. Сборы подскочили раз в пять. После чего неблагодарная скотина Ленц увильнул от расплаты со мною: он, мол, так и так собирался заменить шеф-повара, и Яна Штейн здесь ни с какого бока. Знать он не знает Яну Штейн.