Ястреб ломает крылья   ::   Черненок Михаил

 – Для души играю!

– Как это «для души»?

– Просто так, чтобы всем весело было.

– Гляди у меня! Доиграешься…

Упадышев погрозил Ромке желтым от самосада пальцем и стал смотреть в сторону шашлычной. Оттуда только что вышел долговязый комбайнер Замотаев, одетый, как и Кеша, в старую солдатскую форму с тем лишь отличием, что вместо тапочек на его ногах были растоптанные кирзовые сапоги, а на кудлатой голове – камуфляжный картуз. Он прямиком устремился к Упадышеву. Присев рядом с Кешей на завалинку, поздоровался.

– Здорово, Гриня, – ответил Упадышев. – Чо, причастился в шашлычной?

Замотаев с тяжелым вздохом потер ладонями морщинистое лицо. Заговорил с сожалением:

– Хотел по случаю Победы стакашек портвейна чекалдыкнуть, да промахнулся. Лизка Удалая сегодня не в духе. Наотрез отказалась отоварить под запись.

– Зато братец Лизкин в веселом настроении. Ишь, как гармонь терзает.

– У братца наших забот нету. Ты давеча хвастал, будто трехлитровая банка первача у тебя в баньке заначена.

– Была банка, но сплыла, – хмуро буркнул Упадышев.

– Выпил, что ли?! Или украли?

– Если б… Людка, зараза, об угол бани мою заначку вдребезги расхлестала.

Замотаев словно опешил:

– Не врешь?

– Чего врать… Не видишь, праздничный день, а я сижу трезвый, как дурак.

– Ну, тигра! – заволновался Гриня.