JК
Экспансия - III :: Семёнов Юлиан Семёнович
Страница: 15 из 728Но вы же меня успели немножко узнать: если ваш родственник позволит себе такой тон и впредь, то, не обижайтесь, я уйду, оттого что помню древних: если говорят, что благороднее родиться греком, чем итальянцем, так пусть добавят: почетнее быть рабом, чем господином...
Манолетте прищелкнул пальцами:
– Красиво сказано, Максимо!
Как все испанцы, он превыше всего ценил изящество слова; дело есть дело, суетная материя, тогда как фраза, произнесенная прилюдно, таящая в себе знание и многомыслие, останется в памяти навечно.
Ганси шмыгнул острым носом (Штирлицу казалось, что на кончике должна постоянно дрожать прозрачная капля; воробей, а фанаберится), откашлялся и сказал на ужасающем испанском:
– Простите меня, сеньор Брунн, я был груб, но это из-за холода...
– Да, к нашим холодам не так легко привыкнуть, – сразу же откликнулся Манолетте, достав из шкафа три высоких стакана. – Но с помощью дона Максиме вы здесь быстро освоитесь... Что будете пить?
– Вообще-то я почти не пью, – ответил Ганс, подняв на Штирлица свои маленькие пронзительно-черные глаза, словно бы моля о помощи. – У нас в семье это почиталось грехом...
– Да? – Манолетте удивился. – Вы из семьи гитлеровцев?
Ганси даже оторопел:
– Мы все были против этого чудовища! Как можно?! Мой дедушка – пастор, он ненавидел нацистов! И потом Гитлер не запрещал пить! Наоборот! Просто он сам ничего не пил...
Манолетте прищелкнул пальцами:
– Красиво сказано, Максимо!
Как все испанцы, он превыше всего ценил изящество слова; дело есть дело, суетная материя, тогда как фраза, произнесенная прилюдно, таящая в себе знание и многомыслие, останется в памяти навечно.
Ганси шмыгнул острым носом (Штирлицу казалось, что на кончике должна постоянно дрожать прозрачная капля; воробей, а фанаберится), откашлялся и сказал на ужасающем испанском:
– Простите меня, сеньор Брунн, я был груб, но это из-за холода...
– Да, к нашим холодам не так легко привыкнуть, – сразу же откликнулся Манолетте, достав из шкафа три высоких стакана. – Но с помощью дона Максиме вы здесь быстро освоитесь... Что будете пить?
– Вообще-то я почти не пью, – ответил Ганс, подняв на Штирлица свои маленькие пронзительно-черные глаза, словно бы моля о помощи. – У нас в семье это почиталось грехом...
– Да? – Манолетте удивился. – Вы из семьи гитлеровцев?
Ганси даже оторопел:
– Мы все были против этого чудовища! Как можно?! Мой дедушка – пастор, он ненавидел нацистов! И потом Гитлер не запрещал пить! Наоборот! Просто он сам ничего не пил...