Глиняные годы   ::   Силецкий Александр

Так, значит, сам себя я потерял? Вот это новость... Господи! Они опять в движеньи... И снова - ближе, ближе, ближе... Из тьмы веков... Все, как один... Безумцы, палачи, тираны, страдальцы, плуты и шуты... Где я? Спектакль или явь? Все это... Но тогда - где зрители? Не вижу зала! Не вижу лиц, которые следят, как движется трагедия к развязке. Или я сам смотрю, а мне дается представленье? А может, так: и зал, и сцена соединились, не поймешь, где что?.. Тогда скорей - переодеться, чтоб стать иным, не быть причастным к этой драме, и снова - в путь. Как?.. Вновь бежать? Нет сил... Пускай кривляются тираны и пусть к шутам вся мудрость снизойдет. Уродов мир плодит - они же мир лелеют... Да будет так! Я не судья. Я лишь беглец, которому отказано в ночлеге. Тринадцать лет!.. И все впустую. Смешно сказать. И здесь, и там... А ведь История... в борцы произведет!

Пустая сцена, как больничная палата, откуда вынесли кровати, тумбочки, убрали с подоконников цветочные горшки, и лишь одна кровать осталась - в самом центре - под горящей лампой, так что видно все...

Пустынный зал, где лишь один актер, и сцена, полная народу...

Спектакль, игра...

И тут вошел Кристофер Марло.

Он огляделся, щурясь одним глазом от яркого света, и не спеша направился к кровати, на которой, как на смертном одре, возлежал Шекспир.

У изголовья он остановился.

- Ну, что, Уильям, ты доволен своей судьбой, делами, славой?

- Оставь меня. Не видишь разве - умираю.

- Вот как? А сам сочинил текст моей роли, вручил мне и велел зубрить...