Год Мамонта (фрагмент)   ::   Романовский Владимир

— Надо,наверное, обсудить это с Фалконом, — сказал он.

— При чем тут Фалкон?

— Фалкон — великий человек. Единственная надежда государства. Как он скажет, так я и сделаю. Я ему верю.

— А мне нет?

— А ты себя ничем в этих делах не проявил. Раз в три месяца сказать в Рядилище речь каждый может. А политика — дело серьезное.

Он продолжил и развил эту мысль, выдав целый набор напыщенных пошлостей, но Зигвард не слушал и не возмущался. С Буком не сладишь, понял он, Первый Наследник — не больше, не меньше — человек Фалкона. Нынче куда ни пойдешь — везде люди Фалкона. Каким образом у Фалкона появилось столько власти? Когда?

Он почти физически почувствовал нависающую над ним тень, облако опасности. Над кем еще? Ну, хорошо. Раз Бук слушает Фалкона, как бобик, значит для него никакой опасности нет. За кого мы еще ответственны?

Он поднялся и не обращая больше внимания на сына, вышел. Прошел через центральный, выложенный мрамором, коридор в противоположную часть дворца. Служанка княгини состроила ему глазки. Ничего интересного. С ней он уже переспал. Абсолютно ничего интересного.

Он зашел в детскую — поцеловать спящую дочь. Дал няньке золотую монету, и потом еще одну. Нянька обрадовалась очень.

Княгиня была, по обыкновению, в библиотеке.

— Фрика, мне нужно с тобой поговорить.

— Я вас слушаю, господин мой.

— Ты всегда будешь называть меня на вы?

— Простите, князь. Сядьте. Вы возбуждены.