Страница:
4 из 64
- Надо же! Мне кажется кощунственным даже спрашивать об этом.
- Он такой же человек, как и все. - Я закатила глаза. Вольно же людям представлять других большими и важными, а себя - ничтожными козявками. - Он ест, и спит, и пускает ветры. Когда мать была жива, она говорила, что он занимает в постели больше места, чем трое других, вместе взятых, потому что мечется во сне и говорит вслух при этом. - Я нарочно принижала отчима, потому что мне казалось, будто Телларин интересуется им больше, чем мной.
Мой наббанский солдат посерьезнел.
- Как он, должно быть, горевал, когда она умерла. Он, наверное, очень любил ее?
Как будто я не горевала! Я поборола искушение снова закатить глаза и сказала со всей уверенностью юности:
- Я думаю, он вовсе ее не любил.
* * *
Мать сказала однажды, что, когда отчим со своими присными впервые появился на луговых землях, держа путь к Королевскому озеру, всем показалось, будто это небесное воинство спустилось на землю. Трубы возвещали об их приближении, и люди сбегались отовсюду, словно к процессии, несущей святую реликвию. Доспехи и копья рыцарей сверкали, начищенные до блеска, а на знаменах была вышита золотом цапля - герб их господина. Даже кони наббанийцев были крупнее и горделивее, чем наши эркинлендские лошадки. За воинами шли стада овец и крупного скота, ехали вереницы повозок - поезд был столь велик, что след от него виден на земле и теперь, шесть десятилетий спустя.
|< Пред. 2 3 4 5 6 След. >|