Гражданин преисподней   ::   Брайдер Юрий

Сначала Кузьма хотел затаиться и пропустить незнакомца мимо, но тот каким-то необъяснимым образом учуял его в темноте, что обыкновенному человеку было едва ли по силам.

— Спаси меня, касатик, ибо изгнан я родными братьями из обители Света и скитаюсь во мраке, аки тварь кромешная! — с характерной для светляков кликушеской интонацией заголосил он.

— Как же я тебя, сердечный, спасу? — ответил Кузьма, на всякий случай отходя подальше. — Я не чудотворец. Тьму в свет превращать не умею. И камень в хлеб — тоже. Сам с протянутой рукой скитаюсь.

— Убей меня, касатик! — взмолился изгнанник. — Никто не внемлет моим мольбам, даже смерть. Хотел уморить себя голодом, да от слабости духа опять согрешил. Не выдержал, откушал дьявольской плоти! — Было слышно, как он клочьями рвет мох, а потом топчет его.

— Сам греха страшишься, а меня на грех толкаешь, — молвил Кузьма. — Что мне за радость о тебя руки марать?

— Тебе что один грех, что сотня — все едино! — возразил изгнанник. — Ты в грехе зачат и в грехе издохнешь. Я ведь тебя по голосу узнал. Бывал ты у нас. И неоднократно. Имя у тебя пристойное — Кузьма. А вот прозвище глумливое — Индикоплав.

— Твои же братья мне его и дали, — ответил Кузьма, своего прозвища действительно стеснявшийся. — Лучше скажи, за что тебя изгнали?

— В ереси обвинен. У нас нынче каждый второй — еретик.

— Изгнали-то, поди, тебя одного, а не каждого второго.

— На то есть причины. Я не только еретиком признан, а еще и ересиархом.