Из Америки - с любовью   ::   Серебряков Владимир

- Стоит хотя бы одному волосу упасть с их головы, - прошептал я, - и ваши товарищи будут расстреляны немедленно и все. Ты меня слышишь?

- Что будет с нами? - спросил голос.

- Ты еще осмеливаешься спрашивать, что будет с вами? - прошептал я так, что, наверное, вся улица услышала. - Вы сдадитесь на милость закона. И молитесь господу богу, чтобы закон проявил к вам милость. У вас осталось тридцать секунд.

- Подождите, мы...

- Двадцать.

- Не надо!..

- Выводите детей.

В трубке опять заспорили разом несколько голосов.

- Десять, - проговорил я сдавленным голосом и поднял руку. Штабс-капитан напрягся. - Девять... восемь... семь...

По счету "ноль" я махнул рукой. На мостовую вытолкнули второго филиппинца. Он уже понял, что его ждет. Вскрикнув по-заячьи, он зигзагами помчался к дому. Первая пуля попала ему в ногу, и ризалист с разбегу упал на одно колено. Из окон началась беспорядочная пальба - видно, бомбисты надеялись таким образом остановить снайперов. Но следующие три пули нашли цель с пугающей точностью.

- Выводите детей, - приказал я, когда тело в полосатой робе перестало дергаться.

Из трубки донесся какой-то странный звук. Что фанатик плачет, я понял, только когда дверь распахнулась и из здания на обрамленную алыми флажками улицу хлынули гимназисты с белыми от ужаса и мокрыми от слез лицами.

Рига, 18 сентября 1979 года, вторник.

Анджей Заброцкий

С чувством громадного облегчения я избавился от румынской душегубки и остался в одной форменной рубашке.