Эмма и сфинкс   ::   Дяченко Марина

На репетиции ходили целыми делегациями - сравнивали со Стальниковой, считали промахи, хмыкали, перемигивались, встретив Эмму в коридоре, льстиво улыбались:

- Замечательно, Эммочка, очень интересно, очень...

Весь колоссальный текст она знала через два дня - полностью и без запинки. Танцы, песни, уже утвержденные мизансцены - все это она выучила, зазубрила, "прошла пешком", потом снова прошла, но дело было не в них; Эмме предстояло прожить чужую жизнь, прожить за человека сильного, упрямого и свободного, за женщину, сражающуюся со Смертью и постепенно теряющую в этом сражении всех, кого она любит.

Эмма перестала быть Эммой. Режиссер страшно орал на репетициях - хотел, чтобы плод в ее утробе созрел не за девять месяцев, а за несколько дней, сегодня, сейчас. В перерывах она запиралась в пустой репетиционной и проигрывала - сама с собой - ту часть Матушкиной жизни, которая не попала в пьесу. Танцевала на своей свадьбе. Рожала. Хоронила мужа. Привычная одежда болталась на ней мешком. Она просто не могла есть - переполненная чужой жизнью, распиравшей ее изнутри. Вечером, добравшись до дома, она падала на диван и часами лежала, глядя в потолок, наслаждаясь безмыслием.

В один из таких вечеров позвонила Иришка:

- Эммочка? Ты что, Матушку репетируешь?

- А ты откуда знаешь? - вяло удивилась Эмма.

- Да тут такая буря... - Иришка как-то странно, многозначительно замолчала. - Была тут у нас ваша Стальникова...

- Она сама ушла, - сказала Эмма.

- Я бы на месте вашего красавца просто так со Стальниковой не цапалась, - хмыкнула Иришка.

- Мне-то что, - пробормотала Эмма. - Я ее не трогала. Пусть между собой решают...