Эмма и сфинкс   ::   Дяченко Марина

И вообще мне было сказано, что либо я репетирую, либо до свидания.

- Ох, - сказала Иришка. - Ну ладно... Удачи там тебе.

До премьеры оставалось десять дней. Маленькое зернышко, брошенное в Эмму, проросло и стало человеком. Это и в самом деле походило на беременность. Сквозь каторгу репетиций проступала, как золото из-под мокрой глины, радость. Наконец, устроили прогон. Эмма плакала в финале - в кульминационной, самой трагичной сцене. Рыдала - пребывая почти в нирване. В абсолютном спокойном счастье человека, хорошо сделавшего тяжелую и сложную работу. Слезы текли с подбородка на тонкую блузку, блузка намокала и прилипала к груди, Эмма знала, что это эффектно, знала, что хороша сейчас, что точна, что наполнена, что правдива, что вызывает высокое сопереживание, а не пошлую жалость... И одновременно знала, что дети ее погибли один за другим, и она виновата в их смерти. Это двойственное знание было как наркотик.

Опустошенная, слепая и слабая, она побрела в гримерку. Перед ней расступались. У служебного входа ее ждал "БМВ".

- Михель... - она даже смогла чуть-чуть обрадоваться. - Добрый вечер.

- Здравствуй, Эмма... Что с тобой? Ты заболела?

- Нет. Я просто устала.

- Можно я подвезу тебя?

- Спасибо, Михель, очень кстати...

И она погрузилась в богатый мягкий полумрак и успела заметить - в зеркале - лица куривших у дверей служебного входа коллег.