Конан и грот Даёмы   ::   Мэнсон Майкл

Да и лицо молодого воина чем-то неуловимо отличалось от заросших бородами угрюмых физиономий пиктов; выглядел он повеселее и, судя по мускулистым рукам и широкой груди, был крепок, как укоренившийся в плодородной почве дуб.

– Насчет моей печени посмотрим, – произнес он на отличном киммерийском, – а вот свою башку побереги, хвастливый пес! Она будет неплохо выглядеть, подвешенная за волосы над нашим очагом… Верно, отец? – И парень взглянул на мрачного Никатху.

Но тот молчал, недовольно уставившись в землю, и в ответ юноше раздался голос жреца Зартрикса:

– Ты дерзок, Тампоата! Дерзок, потому что молод и глуп! Во имя Гулла, разве я не сказал, что киммерийцу нужен спутник и помощник? Соратник, а не враг? – Друид выдержал многозначительную паузу. – Ну, раз ты вызвался сам, иди! Береги свою печень и не покушайся на его голову! – Зартрикс ткнул Конана в грудь костлявым кулаком. – А ты, киммериец, запомни: и врагам случается заключать перемирие. Твое племя враждует с нашим, но и вы, и мы не любим рыжих ваниров. Что плохого в том, если воин из Киммерии и воин из земли пиктов договорятся и вместе перережут несколько ванирских глоток? Ты возьмешь печень побежденных, а Тампоата – их головы. Договорились?

– Посмотрим, – буркнул Конан, пристально оглядывая будущего своего спутника. Невзирая на неприязнь к пиктам, всосанную с молоком матери, Тампоата ему понравился. Было в этом парне что-то бесшабашное, знакомое и будто бы даже родное.