Командировка   ::   Афанасьев Анатолий

В коридоре, пустом, как аллея ночью, заметила неодобрительно:

- Какой вы, однако, москвич. Всех уже разозлили, успели. Владимир Захарович курить бросил, из-за вас опять закурил И весь бледный Другие от вас не такие приезжали.

- А какие?

- Обходительные, вот какие.

- У меня характер собачий, - пояснил я. - Сколько я с ним помучился, Шура, вы не представляете. На работе меня никто не любит, соседи избегают, а поделать ничего с собой не могу. Видно, уж с чем родился, с тем и помрешь. Да я толком и не понимаю, в чем дело. Вроде ничего плохого не говорю, а люди отворачиваются, и некоторые даже плюются.

В ее серых, невинных, блестящих глазах зажглась укоризна:

- Вы думаете, я не понимаю? Думаете, дурочка?

- О чем вы, Шура?

- Думаете, я не вижу, как вы надсмехаетесь? Все вижу. Только я не обидчивая. Куда пойдем?

Я заглянул в свой список:

- Может, сначала съездим искупаться?

- Говорите серьезно, пожалуйста.

- Ну тогда к Геннадию Ивановичу Иванову, фрезеровщику. Далеко это?

Шура, не отвечая, пошла вперед. Когда-то и я умел ходить не оглядываясь, тогда шея моя еще легко выдерживала атмосферный столб, тогда еще на мне не висел проклятый груз сердечной одышки, тогда еще... Еще.

- Шура, - окликнул я, - мы уже на первом этаже.

Куда же ниже?

- Пойдемте, Виктор Андреевич, я знаю.