Командировка   ::   Афанасьев Анатолий

Мы миновали длинный подземный переход, где зеленоватые стены слезились холодной росой, снова поднялись по ступенькам и очутились в обыкновенном, не слишком большом цехе Верещали токарные станки, филином ухал прессовочный молот, копошились рабочие в спецовках. Густой воздух напоен едким металлическим ароматом.

Шура, как у себя в квартире, запетляла между станками и тумбочками, приветливо кивая туда, сюда, и привела меня к высокому пожилому человеку с усами цвета кедровых шишек. Человек протирал чистенькой веселенькой тряпочкой чистую матово-блестящую станину фрезерного супер-агрегата и с неудовольствием морщился, обнаруживая соринку.

- Поговорить надо, Геннадий Иванович, - сказал я, - а тут шумно очень.

Иванов охотно бросил тряпку в ящик, подмигнул Щуре и тяжело задумался.

- А пойдем в курилку, - сказал, хорошенько пораскинув мозгами, - там и нет никого, и тихо.

- Шурочка, вы подождите здесь, пожалуйста. Мы ненадолго.

Девушка надула губки, что-то хотела возразить, но, видимо, вспомнила инструкции и покорно присела на стульчик.

- Не трогай здесь ничего, дочка, - предупредил ее Иванов, ревниво оглядывая станок. - Полезешь - насмерть вдарит.

Я угостил Геннадия Ивановича московской сигаретой. Прежде чем задымить, он бережно повертел ее в пальцах, понюхал:

- Ява. У нас такие же продают, только местного изготовления. Не то, конечно. Федот, да не тот... Слушаю вас, товарищ...

- Виктор.

- Слушаю, Виктор. Весь, как говорится, внимание.

Его глаза желто светились под цвет усов, алые свежие молодые губы приоткрылись в легкой усмешке.