Красное колесо. Узлы V -XX На обрыве повествования   ::   Солженицын Александр Исаевич

– Уже несколько дней, как ВРК закрыл шведскую границу у Торнео; но вот экстренным поездом приехали из Швеции Радек и Ганецкий.

Горький: Ленин, Троцкий и сопутствующие им уже отравились гнилым ядом власти; слепые фанатики, бессовестные авантюристы; считают возможным совершать все преступления вроде разгрома Москвы, уничтожения свободного слова, бессмысленных арестов; на шкуре рабочего класса Ленин производит некий опыт. – Гиммер-Суханов: Кому же не ясно, что перед нами нет никакой „советской власти”, а диктатура дуумвирата Ленина и Троцкого, и она опирается на штыки обманутых солдат и вооруженных рабочих? Уход из ЦК и правительства всех культурных сил, сколько-нибудь пригодных для государственной работы, есть начало изоляции политических авантюристов; употребить все силы, чтобы разъяснить массам безвыходный тупик, в который их завлекли, пользуясь их темнотой и отчаянием. – „День”: Совета народных комиссаров уже нет, остались только Ленин, Троцкий и какая-то партийная мелочь вокруг них; словно прокаженные, останутся авантюристы из Смольного одни, под защитой мертвых пулеметов и отверженные всей демократией; с каких пор экономический фактор истории уступил место фактору пулеметной ленты и солдатского штыка? – „Новая жизнь”: Чрезмерная литературность социалистических декретов новой власти; последние литературные выступления председателя СНК подлежат суду не политическому, а психиатрическому: бред, лишенный смысла; остаются на корабле доктринеры, знающие Россию по женевским собраниям эмигрантов.