Он уже крался, затаив дыхание, к луку, когда в воздухе прошелестела стрела, и куропатка упала на траву с чисто срезанной головой.
— Недурно, — сказал Светлан. — Кстати, мог бы и показаться.
Из-за деревьев вышел, застенчиво улыбаясь, стройный юноша с огромным луком в руках.
— Я не помешал вам? — спросил юноша негромким приятным голосом. — Мне показалось, что вы хотите стрелять, но через секунду куропатка бы улетела.
У него было миловидное и нежное, как у девушки, лицо с неожиданно пронзительными, зоркими глазами.
— Ты откуда такой взялся? — спросил Светлан.
— Я странствую, — ответил юноша. — Люди зовут меня Стрелком.
— За что же они тебя так?
Юноша пожал плечами:
— Наверное, потому, что я ни разу в жизни не промахнулся.
— Что ж, садись, Стрелок, — сказал Светлан. — Справим поминки по безвременно усопшей птичке.
Учтиво поклонившись, гость прислонил лук к дереву и опустился на скамейку возле костра.
— Но послушай, паренек, — заговорил Светлан, ощипывая куропатку, — ведь даже самый лучший стрелок иногда промахивается.
— А я — нет, — смущенно улыбнулся Стрелок.
— Но не все же зависит от стреляющего? Ветер, например, может изменить направление. Или летящая птица.
— Я это учитываю.
Светлан удивленно вскинул брови:
— Каким образом?
— Вряд ли я сумею объяснить, — сказал Стрелок. — Это вроде предчувствия, внутреннего зрения. Я могу стрелять в полной темноте, с закрытыми глазами — как угодно.